13 июля писателю Олесю Бузине исполнилось бы 47 лет. Вот уже больше года его, увы, больше нет с нами, но шумиха вокруг его персоны и не думает утихать. Мемориальную доску с дома на Дегтярёвской, где он жил, регулярно срывают праворадикалы. Если в начале нулевых был актуален вопрос «Кучма, где Гонгадзе?», то сейчас простые люди часто пытаются узнать у власти: «Когда будут наказаны убийцы Бузины?». Интерес к книгам Бузины после его трагической гибели не только не упал, но и наоборот увеличился.
Часто приходится слышать мнение, что Бузине следовало уезжать из Украины после государственного переворота. Так вот это могут заявлять только мещане и обыватели, не способные понять Олеся как творческую единицу. Бузина – человек книжный, всю жизнь проживший в одном городе. Он прекрасно понимал, каково ему будет на чужбине. Примеры Бунина и Набокова, находясь в эмиграции десятилетиями мучительно рыдавших в своих текстах по утраченной России, явно были у него на уме. Он, безусловно, осознавал, что подвергает себя смертельной опасности находясь в Киеве. И он сделал свой выбор – лучше если что мгновенная гибель и быстрое избавление от земных страданий, чем годы захлёбывания желчью и тяжелейшего дискомфорта от переезда в неродную среду. И никто не вправе его осуждать за этот выбор.
Могила Олеся на Берковецком кладбище находится сразу справа от входа. Скромная деревянная ограда, простенький крест, живые цветы.
А рядом с могилой Бузины сплошь помпезно-вычурные надгробия всушников и добробатовцев, погибших на Донбассе. В десятке метров от Бузины похоронен солдат украинской армии Игорь Брановицкий, попавший раненым в плен в Донецком аэропорту и затем публично застреленный Моторолой. Целый сектор на кладбище отведен для жертв гражданской войны и, к сожалению, свежие холмики с крестами здесь еще не скоро прекратят появляться. Незадолго до смерти Олесь написал, что потерял на Донбассе уже двух знакомых, причем погибли они находясь по разные стороны баррикад. Бузина первым начал выступать с антивоенной риторикой, когда минскими соглашениями еще и не пахло, а вооруженный конфликт только начинал разгораться. Обладавший исторической интуицией Олесь сразу почуял, что братоубийственная бойня приведет к развалу государственности. Но его антимилитаристские послания горячие головы из обеих лагерей предпочитали не слышать и не замечать. Теперь имеем страну в руинах, пепелище в душах миллионов людей, но гуманитарной фигуры масштаба Бузины, способной начать диалог о примирении между двумя сторонами, уже нет.
Олесь баллотировался в Верховную Раду, но его попытки стать народным депутатом не увенчались успехом. Сегодня в парламенте не хватает вдумчивого интеллектуала вроде Бузины, способного с трибуны простыми словами доносить мысли о скорейшем прекращении процесса разжигания межэтнической и межконфессиональной розни. Верховная Рада и так не славилась хорошими манерами, а теперь вообще превратилась в сборище истериков и неврастеников, публично выплескивающих свои комплексы. Олесь полностью реализовал себя в журналистике и литературе, а вот раскрыть таланты в политике не успел.
Слишком яркой была его фигура. Слишком многим неонацистам он мозолил глаз. Бузину застрелили, чтобы запугать иных публично несогласных со свершившимся государственным переворотом, но получился обратный эффект. Бояться прилюдно критиковать власть — это значит предать Бузину. Он не трусил и не стеснялся говорить правду, какой бы горькой она не была. Бузина это образец храбрости, смелости, воли и чести. Ему, воспитанному на «Белой гвардии», тяжело было смирится с майданным мракобесием и агрессивным невежеством заполонивших Киев западенцев. Молчать видя творившийся за окном беспредел он никак не мог.
Людей, просящих у меня дать почитать книги Бузины, становится всё больше. Я, правда, привык к электронным версиям и бумажных практически не имею, так что приходится отказывать. Но народ вчитывается в строки Бузины. Приходит понимание того, какого самобытного мастера словесности потеряла Украина.
Воздух на Крещатике нынче тяжелый, хотя уже и нет сотен мужчин в камуфляжах как год назад. Столица стремительно провинциализируется, оскотинивается, деградирует. Андреевский спуск, любимое место Олеся в Киеве, пуст и безлюден. Продавцы безделушек скучают без покупателей. Туристы сторонятся места, где никто им не может гарантировать безопасность. Живи Бузина сегодня, то конечно бы воспринял в штыки появление проспекта Бандеры и написал немало гневных текстов по данному поводу. Возможно и хорошо, что судьба избавила его от подобных душевных мук. Вроде и солнце светит, и девушек красивых полно, и на прилавках товаров предостаточно, а все равно есть ощущение, что что-то не то. Кровь погибших смыли с Институтской, но атмосфера свершившейся трагедии с массовыми жертвами никуда не улетучилась. Горечь, печаль, опустошение – вот что сейчас чувствуешь, гуляя по живописному центру Киева.
Бузина был хранителем киевских легенд и эта потеря невосполнима для городской мифологии. Некому теперь выискивать и каталогизировать занимательные факты о дореволюционных домах из красного кирпича и мощеных булыжником переулках. Стремительно разрастающийся на левом берегу Киев был ему чужд. Да и Троещина точно не потянется к его текстам в обозримом будущем. Бузина – личность вневременная. Он жил историей и сам незаметно стал историей. Город безликих высотных бетонных коробок, возведенных на месте бывших сел и заселенных преимущественно выходцами из периферии это не его Киев. Он теперь в вечном Киеве культуры вместе с Булгаковым и Проней Прокоповной.
Мне лишь остается добавить, что довелось при жизни общаться с этим способным и неординарным человеком. Недавно знакомая сказала, что видела, как мы с Бузиной вдвоем опрокидывали по рюмке на одном мероприятии. А я вот не могу вспомнить было это на самом деле или нет. И если было, то что мне тогда развязанным алкоголем языком говорил и напутствовал Олесь? Теперь это уже никто не узнает. Бузину убили, но книги его остались, и мы будем их читать и перечитывать в память об этом незаурядном авторе. С днем рождения, Олесь! Тебе там наверняка лучше, чем нам здесь!
