Когда говорят, что вот, мол, есть Россия Ивана Грозного — Малюты Скуратова — Петра I — Сталина — Берии — Путина, а есть «другая» Россия — Булата Окуджавы — Андрея Сахарова — Марата Гельмана — Гарри Каспарова — Валерии Новодворской, мне всегда хочется крикнуть: да нет никакой России Окуджавы — Сахарова — Гельмана!
Есть иное. Конечно же, никуда ни деть России Грозного — Петра — Сталина — Берии — Путина. Но есть и иная Россия — Россия протопопа Аввакума — Степана Разина — Сергея Есенина — Николая Клюева — Николая Рубцова — Василия Шукшина — Валентины Толкуновой и многих других трогательных, талантливых и нетоталитарных людей.
Есть Кремль, а есть Посад.
Есть деспотическое государство-монстр, а есть посполитые — несчастные, достойные, смиренномудрые, духовно продвинутые и смиряющиеся перед политиками-извергами. И часто становящиеся их заложниками и жертвами. Либо же, напротив, искренне ненавидящие их и готовые на протест. Простые русские люди — «посадские», крестьяне, старообрядцы, казаки, интеллигенция, которая, по словам Распутина, не вышла из народа.
Это и есть настоящая «другая» Россия — страна, а не государство, народ, а не система власти, поля и леса, а не острог, замаскированный под «последнюю крепость».
На моей памяти она была всегда — с хвостом из волос, обвитым ниткой жемчуга, и волшебным тембром: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке, а мимо пролетают поезда». Жизнь — как поезд. Или: «Поговори со мною, мама, мне снова детство подари». И мне, еще пятилетнему, было грустно — по поводу прошедшего детства. Такая вот не официозная, не пафосная Родина-мать, типа Зыкиной, а Россия-мама — добрая, сердечная, человечная, скорее деревенская, чем городская.
Как оказывается, в зрелом возрасте она стала религиозным человеком — даже купила себе небольшой домик в Дивеево, чтобы чаще там бывать, чтобы свое душевное творчество сделать духовным.
Я почему-то всегда очень жалел Валентину Толкунову — я был не в курсе и думал, что у нее нет детей. Мне казалось, что это такая экзистенциальная трагедия для женщины: петь всю жизнь про носики-курносики и не иметь своих собственных. Так было у Майи Кристалинской, у которой так много пронзительных песен про материнскую любовь. Так было у Натальи Гундаревой, сыгравшей в кино образ такой простой и понятной русской женщины, а однажды — даже матери-героини.
А тут вдруг глянул в Интернет — оказывается, у Валентины Толкуновой есть взрослый и состоявшийся сын. И хоть в отношениях были какие-то проблемы, на душе стало светлее и спокойнее. Ведь дети — это как мосты в Вечность, как лекарство от смерти и небытия, как вечные носики-курносики…
